SOPHIA PELETIER
софия пелетье, 14
Dakota Fanning

группа: штат Джорджия
пять фактов о персонаже:
◊ В отличие от телесериала, Софии на момент две тысячи десятого года четырнадцать, а не двенадцать.
◊ Лишенная нормального детства, росла тихим, застенчивым, послушным ребенком. Или, если быть точнее, запуганным. Отец хорошенько постарался. Все прелести пубертата, в том числе и попытки сепарироваться от родителей посредством подросткового бунта, были похоронены еще до того, как мир покатился к чертям собачьим. Были дела поважнее: сыграть роль хорошей дочери достаточно убедительно, чтобы отец поменьше орал, поменьше издевался, побыстрее напился и поскорее отрубился на любимом диване, дав им с мамой пару часов на передышку. София хорошо учится и старается помогать во всем Кэрол. София, конечно, хорошая девочка. Но запираясь по указке мамы в комнате и затыкая уши руками, она все же слышит. Все слышит. И ненавидит. Но не родителей, а — себя.
◊ В лагере на какое-то время получается забыться. Все как-то само собой устаканивается. В редкие моменты опасности взрослые оказываются рядом, чтобы защитить и увести. Уже не надо ворочаться всю ночь напролет, потому что, не важно, открыты или закрыты глаза, видишь лица мертвецов. Зрелище запоминающееся, как ни крути. Повседневность как-то резко вернулась в их стремительно пролетающие дни, неказисто и неловко вошла в русло, направив совместный быт кучки людей, которым просто повезло оказаться рядом. Все иначе, но немного по-старому. Например, снова самым большим страхом стал гнев отца, его обезображенное эмоциями лицо, кривое, яростное. Хотя и тихий настойчивый шепот ничего хорошего никогда не приносил. В лесу и среди кучки палаток трудно спрятать грязное белье. Все видят. Но никто не вмешивается. Не вмешивался. До Шейна. Софию пугает побитое лицо отца, но где-то глубоко внутри появляется надежда « Может, он, наконец, угомонится? ». Хотя бы из-за страха перед кем-то более сильным. Но он снова кричит и настаивает, чтобы они ели отдельно, с ним в палатке. Мама срывается и уводит Софию ко всем. Может, они обе пожалеют, но потом. Пока у Эда не хватит сил давить на жену и ребенка.
◊ София застенчиво поглядывает на стирающих в речке белье и остальные вещи женщин, вслушивается в разговоры; ей тоже хочется быть полезной хоть немного. Потому охотно отзывается на любые просьбы, даже на «принеси-подай». Она легко находит язык со всеми детьми в лагере. Ей хватает упорства и дружелюбия, чтобы расположить окружающих. Может, потому при расставании Элиза, крепко прижавшись и намочив слезами футболку Софии, дарит ей любимую куклу.
◊ София — слабое звено в группе. У неё заячье сердце. Разве трусость можно считать пороком или смертным грехом? Она знала, во чтобы то ни стало, надо молчать. Дышать тихо. Зажать рукой рот или, на крайний случай, прикусить ладонь. Что угодно, но быть тихой. Что произошло? Сама толком не успела понять. А потом оставалось лишь одно. Бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Вскрик тонет в мужской ладони, сердце бешено стучит. София смотрит на Рика снизу вверх. До головы долетает лишь общий смысл его слов. Ждать. Она, правда, собиралась оставаться на месте и послушно вглядываться в просветы между кучно растущих деревьев в ожидании отца Карла. Но ходячий появился и нашел её. София снова убежала. Чудом залезла на какое-то старое большое дерево. Когда ходячий, наконец, отвлекся и ушел на громкий звук, прошла половина ночи. Ей бы вернуться на дорогу, но никто не учил её ориентированию в лесу. И как убивать ходячих, её тоже никто не учил. Впрочем, как и добывать еду. Она осталась одна. В лесу.
И все-таки кое-чему её горе-отец таки научил — убегать и прятаться.